PROLOGUE
Из дневников павших:
Легенда о Сайласе
Я слышал эти рассказы еще, когда был юн и неопытен. Случилось это более полувека назад близ Куриона. Мы вместе с братом путешествовали по Греции, в поисках отца, и этот город предстал на нашем пути, раскрыв ворота. Изнуренные дорогой, мы не ведали куда идти, пока одна старушка, посмотрев на нас своим зорким оком, не предоставила нам убежище. Эта женщина была древней, как сама земля. Ее сухие морщинистые руки были обвиты десятками разнообразных браслетов, что переливались на солнце, словно звезды в ночной мгле. Агафья, как просила нас величать ее женщина, осмотрев нас с ног до головы, таинственно улыбнулась, а на мой непонимающий взгляд, лишь поманила рукой.
Вечером старуха предложила нам прогуляться вдоль моря. В тот день местные жители отмечали какой-то праздник, и костер близ побережья освещал фигуры молодых девушек и парней, что танцевали вокруг него. Их одежды переливались красками, а монеты, вплетенные в волосы, громко позвякивали в такт движениям. В глазах этих юных детей не было ничего кроме веселья и жажды чего-то неизведанного. Я сел вдали от этих ярких силуэтов, что колебались, словно пламя свечи от чужого дыхания. Агафья присела доколе меня, пронзая своим орлиным взглядом. Никогда еще я не видел такой мудрости в глазах, никогда не встречал такой откровенности о прожитых годах, что можно представлять веками и даже тысячелетиями. В этих нефритовых озерах горело знание чего-то недозволенного другим, сокрытого от чужих взглядов. Оно тлело и разгоралось, как тот самый костер, обжигающий мои ступни.
— Почему ты не со всеми? – поглаживая браслет на запястье, спросила она. Ее голос был сух, как остывшие поленья. Он крошился и ломался, словно хрупкий пергамент в неосторожных руках.
— Не знаю, – ответил я.
Старуха хмыкнула, отворачиваясь и устремляя свой взор на море, которое в ночи было черным, как смоль. Ветер трепал ее поседевшие волосы и подол старого платья, что не соответствовал нынешней моде. Она долго молчала, пока не заговорила, скрипуче вытягивая гласные:
— Я расскажу тебе одну легенду, что обитает в наших краях. Ее рассказала мне моя прабабка, хотя живет эта легенда дольше, чем сам мой род. Многие века прошли с тех пор, как случилось это. Некоторые уже перестали верить в правдивость этих слов, а кто-то и доселе ждет возвращения главного героя этих событий.
В небольшой деревушке, неподалеку отсюда жило могущественное племя людей, в котором был один, не менее сильный колдун. Имя его было — Сайлас. Темноволосый, статный, высокий — не одно девичье сердце порхало в его руках, как птица запертая в клетку. Правда не мог он насытиться силою своею, желая жить вечно и властвовать на Земле. Но, как бы силен он не был, заклинание было неподвластно ему одному, поэтому обратился он к ведьме, чье сердце уже билось в райской клетке мужских рук. Кетсия, так звали эту девушку, происходила из древнего рода ведьм, и ее знаниям в области черной магии мог позавидовать любой колдун. В народе ее боялись и боготворили, но никто не пытался ее обмануть, ибо страсть этой темной души могла разорвать в клочья любого. В надежде, что Сайлас в качестве спутницы жизни выберет ее, Кетсия помогла ему совершить обряд.
Старуха сделала глубокий вздох, а за ее спиной проплыли тени танцующих пар. Сейчас эта женщина выглядела еще старше, нежели раньше. Ее глубокие морщины не желали разглаживаться, отягощаясь бременем воспоминаний. В тот момент мне казалось, что она и есть та самая таинственная колдунья.
— Изнеможенная и лишенная части своих сил, девушка с тоской в глазах наблюдала, как Сайлас уходит, повернувшись к ней спиной. Дар, в котором была заключена часть ее души был отдан другой. Он предал ее, хотя и не клялся в верности. Он лгал ей, хотя она и не просила честности. Он любил другую, хотя она молила небеса, чтобы это была она, Кетсия.
Ослепленная яростью, ведьма убила свою соперницу, вырезав бедняжке сердце. А возлюбленного заточила в каменном гробу, обернув тот стальными оковами, из которых ни единое живое существо не сможет выбраться без магии наследницы самой Кетсии.
И смерть была не вправе улыбаться ему, и жизнь была отобрана задолго до ее начала. И дух его вынужден скитаться по Земле в поисках путей к выходу из заточения.
Говорят, что по ночам можно услышать его нечеловеческий вой, из-за которого кожа на спине превращается в лед. Кто-то судачит, что Сайлас выберется, и скоро нас всех ждет час расплаты. Ибо месть того, кто был взаперти веками, утратив всю человечность, будет безграничной. Но, так или иначе: он ждет, считая выцарапанные на камне звезды; он ждет, когда его освободят…
Вдали от нас раздался волчий вой, жалобный, леденящий душу. В нем было сокрыто что-то присущее только человеку, лишь часть от раненого зверя. Следом за ним раздался более тонкий и протяжный звук, служащий ответом на мольбы умирающего зверя. Огонь приятно согревал, но внутри отчего-то было пусто и холодно... Ведь тогда пришло осознание: мы все умираем, рано или поздно, просто порой мы не замечаем этого.
Сюжетная линия
Сообщений 1 страница 2 из 2
Поделиться12012-12-05 15:00:05
Поделиться22012-12-05 15:00:34
THE CURE
- Ты думаешь, лекарство и вправду существует? – спрашивает старший Сальваторе у своего ненавязчивого брата. Вот уже полчаса, как они обсуждают эту тему. За это время не один из них не признался, что уверен в успехе на сто процентов. Тут и возникает вопрос: «А может это только чьи-то несбыточные желания? Может, и нет никакого лекарства?».
Стефан, который даже до смерти не употреблял алкоголь в больших количествах, наливает себе уже энный бокал, в надежде избавиться от головной боли, что пришла вовсе не из-за присутствия здесь Дэймона. Он в действительности не знал что ответить. Он не был уверен в том, что лекарство, о котором никто до сих пор не слышал, вдруг упадет с неба в их руки. Но ведь, оно необходимо. Елена больше не может так жить: это не жизнь, это больше не она, всего лишь тень от той былой безумно родной девочки.
- Я не знаю Деймон! – Стефан с гулким стуком ставит пустой бокал на столешницу, поднимая глаза, в которых светится отчаяние, на брата. – Я не знаю…
Темноволосый вампир криво складывает губы в подобие усмешки: да, он понимает Стефана, отчасти и ему хотелось бы, чтобы лекарство не было чьей-то выдумкой. Ведь он хочет счастья для нее.… Но с другой стороны, Деймон не был бы Деймоном, если бы не желал быть с такой Еленой, с той, которая предпочла его идеальному Стефану, с той, которая теперь будет засыпать на его плече.
- Но ведь Клаусу Елена нужна в человеческом обличии, не думаю, что он тратил бы силы попросту. Он вовсе не похож на безмозглого фанатика, который гонится за призрачным силуэтом. Он Древний, и этим все сказано, - добавляет младший Сальваторе.
- Все ошибаются, мой милый братец. Неужели за прожитые годы ты не уловил этой истины? Мы даже убили двух членов его семейки... хотя… - Дэймон подсчитал что-то в уме, загибая пальцы, - нет, подожди, — трех! А остальные лежат в гробах, если ты не запамятовал. Странно получается, не так ли? Оу, и не смотри на меня этим взглядом! А то я вспоминаю старые времена, когда ты отрывал головы кому попало. Но кое в чем ты прав, - уже серьезно проговорил вампир, - нам нужно приглядывать за профессором, который знает слишком много всего.
Оба брата никак не могли заметить девушку, стоящую за дверью просторной гостиной. Девушку, которая была дорога обоим.
CONTACT
- Клаус! Ты должен рассказать мне.… Пожалуйста.
Кэролайн уже устала добиваться чего-то от упрямого гибрида, который, похоже, даже не собирался об этом говорить, весь разговор, разглядывая свой маникюр, который, наверное, был таким же идеальным, как и он сам. Правда девушка не понимала, откуда у нее берутся подобные мысли. Но тут, абсолютно внезапно, Древнейшее существо на земле заговорило:
- Раз ты так просишь, Кэролайн, быть может, я могу дать тебе обещание подумать. - Клаус встал с софы, медленно обходя девушку по часовой стрелке, которая наблюдала за ним, словно кролик, загнанный в ловушку опасным хищником. – Но, ты ведь понимаешь, всему есть своя цена.
Форбс сдавленно выдохнула, опасаясь взгляда этого мужчины. И неизвестно боялась она его или себя. Того что он мог сделать или того, что могла бы сделать она.
- И чего это будет мне стоить?
- Дайка подумать… - гибрид сделал вид, что серьезно озабочен последующими словами. - Второго свидания?
Кэролайн понимала, что Тайлер вряд ли будет доволен таким поворотом событий, но она не могла отказаться. На кону жизнь ее лучшей подруги, и она не может просто сбежать, поджав хвост.
PROFESSOR
- Бонни? Что ты здесь делаешь? – обратился темноволосый мужчина к девушке, что без стука вошла в его кабинет.
Бонни Беннет учащенно дышала, ее глаза сверкали, а волосы растрепались от быстрого бега. Она, ничего не говоря, достала из сумки тяжелый фолиант в кожаной обложке, бережно положив его на стол профессора Шейна и присев в кресло.
- Я нашла это в бабушкином доме. Мне приснилось, что кто-то звал меня, и я шла по какому-то тоннелю, пробираясь через липкую паутину. Наутро книга была у меня в руках, и мне кажется, – неуверенно продолжила девушка, - что магия вернулась.
Профессор внимательно посмотрел на Бонни, сложив руки домиком. Не сказать, что он был удивлен, он ведь прекрасно знал, что рано или поздно к девушке вернется ее магия. И сейчас, когда она была полностью уверенна в своих силах и в том, что эта книга — знак или послание, она сможет колдовать как раньше, владея магией сотни ведьм.
- Вот видишь, а ты мне не верила. Только прошу тебя, - проговорил профессор, потянувшись к руке, сидящей напротив Бонни, - будь осторожна. Используй свои силы с умом.
Беннет уверенно кивнула, вспоминая бабушкины глаза, в которых темными волнами плескалось разочарование.
Эти двое проговорили еще долго. Каждый из них чувствовал себя уютно в обществе другого, и, казалось, что между ними есть связь, непонятая и неразгаданная, но от этого еще более чарующая. После того, как девушка ушла, Аттикус еще долго улыбался вслед. И те, кто знает этого человека, понял бы, что эта улыбка отнюдь не счастливая и заботливая, это улыбка-триумф — улыбка победителя.
Он набрал номер телефона, выученный наизусть:
- Все идет по плану. Скоро мы найдем его.
HUNTER
Блондинка задумчиво смотрела на полку со сладостями, пытаясь определиться, чем же лучше перекусить. Они с братом были вот уже два дня в дороге, когда на карте появилась невзрачная точка с надписью «Мистик-Фоллс». Старшая Манро всегда тяготила к шоколаду, поэтому в ее руках сразу же оказалось несколько плиток молочного шоколада с орехами. Рассматривая свои короткие ногти и покупки, девушка не заметила, как налетела на кого-то.
- Извините, я ужасно неуклюжая, - начала тарахтеть Флора, чувствуя, как краска заливает лицо, сливаясь с водолазкой того же оттенка. Но как только девушка обратила внимание на руки парня, что поднимали с кафельного пола уроненную плитку шоколада, резко замолчала, расширившимися глазами наблюдая за движением витиеватой татуировки, что словно змея обвивала руки юноши.
Она и не думала, что увидит этот знак еще раз, в голове сразу же промелькнула признание брата. "Этот парень может что-то знать" — подумала она. Семья Манро уже долгие два года ищет ответы на свои вопросы, которых набралось слишком много.
- Ничего страшного, - ответил он, нахмурив брови в ответ на столь ярко говорящий взгляд. – С тобой все в порядке? Тебе нехорошо?
- Нет-нет, - продолжила Флора сбившимся голосом и, схватив парня за руку повела того к выходу, напрочь забыв о покупках. Остановившись у двери супермаркета, девушка закатала рукав парня, проведя холодными пальцами по коже: – Откуда у тебя это?
- Ты ее видишь? – пораженно спросил он, не совсем понимая что же происходит.
- Хм, как видишь, да, – ответила Манро, выйдя из помещения и подходя к машине, в которой сидел брат. – Кстати, я Флора.
- Джереми.
BROKEN HEARTS
Эйприл Янг никогда не была любительницей вечеринок, но сегодняшний вечер стал небольшим исключением из общепринятых правил. Девушка, не так давно ставшая Мисс Мистик-Фоллс, по настоянию своей предшественницы была вынуждена сюда прийти, хотя она не до конца понимала, почему Кэролайн так активно зазывала гостей на вечеринку, проходящую в доме Клауса. Откровенно говоря, это выглядела немного странно — приглашения получали все в округе, будто бы главное для Форбс — не остаться на этой вечеринке с кем-то наедине. Но как бы то ни было, Эйприл уже держала в руке бокал шампанского и наблюдала за драмой, что разыгралась между двумя Сальваторе. Мэт отошел за напитками, но так и не вернулся. Не зная чем себя занять, девушка решила устроить себе экскурсию по дому. Она обошла, все коридоры и уже отчаялась найти себе занятие, когда услышала голоса, доносившиеся из подвала.
- Ну же, пойдем, он ничего не узнает! – произнес женский голос. – Или ты боишься? Мой бедный маленький гибрид. Что ж, удачи оставаться!
Вблизи послышались отчетливые шаги, сопровождаемые стуком каблуков. Эйприл спряталась в нишу, стараясь раствориться в стене. Безусловно, это неприлично, но ей очень не хотелось быть обнаруженной какой-то парочкой.
- Подожди! – окликнул другой голос. – Пошли. Только потом сама будешь перед Клаусом отвечать.
Девушка невнятно хмыкнула, поднимаясь по лестнице, ее темная шевелюра блеснула прямо перед глазами Янг, и в нос ударил легкий аромат виски с мятой. Парень последовал за ней, пожирая ту глазами.
- Что за черт тут происходит? – тихо спросила Эйприл скорее у себя, нежели у кого-то другого.
Она спустилась вниз, к двери, без особой надежды потянув ту за ручку, и какого же было удивление Янг, когда дверь поддалась, оказавшись не запертой. Войдя внутрь, первое, что увидела девушка был длинный ряд гробов из красного дерева. В первую секунду ее одолело замешательство, потом страх, который мурашками бежал по обнаженной спине. Даже не задумываясь о своих действиях, она открыла гроб, что стоял ближе всех.
- Ребекка…- пораженно выдохнув, Эйприл прикрыла рот руками, пытаясь унять сердцебиение. Из груди лежащей торчал нож с продолговатой рукояткой, а кожа была исчерчена темными венами. Создавалось впечатление, что перед тем как убить, девушку отравили. Янг дрожащими руками начала вытаскивать кинжал, пытаясь побороть свой страх. Слезы солеными дорожками бежали по щекам.
- Что же они с тобой сделали?
Звук закрываемой двери, заставил Эйприл уронить кусок метала и обернуться. Кто-то определенно здесь был, ибо в воздухе стоял запах виски и мяты. Эйприл повернулась обратно, и последнее что она увидела это потемневшие глаза новообретенной подруги, а потом адская боль в шее.